17. Переселенцы.

19. Уйду.

20. Зимняя тоска.

21. К. Т. О. (Колыбельная Тамбовской Области).

23. Крошка.

24. Колыбельная рок-н-ролла.

25. Не осталось ничего святого.

26. Не проси.

27. Нас было трое.

28. На лавке у метро.

30. На рассвете.

31. Небывалая осень.

34. Слово.

35. Дети ночи.

36. В предчувствии осени.

38. Тихие игры. (из репертуара группы "Наутилус Помпилиус")

39. Это всё. (из репертуара группы "ДДТ")

40. Не со мной. (из репертуара группы "Чайф")

41. Колыбельная (Кто-то хитрый...). (из репертуара группы "Чайф")

42. Ангел смерти.

43. Аморальная рапсодия.

45. Сирота.

46. Лакримоза.

47. По-доброму.

49. Малы дворцы - леса просторны.

50. Новый век.

51. Не Волк Я.

52. Обманите меня.

53. Черта.

54. Средь высоких трав.

55. Птицы небесные.

56. Без креста.

57. Время колокольчиков.

58. Ответ.

59. Одним прекрасным утром.

60. Ключик.

61. Невменяемый.

62. Сила крыльев.

63. Червячок.

64. Камень тоски.

65. Что-то случится.

66. Письмо Генералу Z.

67. Зуммер.

68. Одеяние молитв.

69. Свобода джаза.

70. Последний рассказ.

72. Дьявольский обман.

74. Смерть Дон Жуана.

Как он золото с дуру менял на бронзу -

Расскажу вам, друзья мои.

Это я прилунился, летевши к солнцу.

Своё золото я променял на бронзу -

Прогадал я года свои.

И теперь ко мне в гости никто не ходит,

Ничего в моей жизни не происходит.

Я живу, но живой ли я?

Мои крылья истлели в пыли чердачной.

И душа в этом теле - как в келье мрачной

По вине своеволия.

Вот и весь мой рассказ о летевших к солнцу,

Променявших запас золотой на бронзу,

Об узревших кромешный мрак.

Берегитесь луны, коль летите к солнцу,

Не меняйте своих золотых на бронзу,

А отдайте их просто так.

Отчего в твоих руках бечева?

Отчего понуро голову гнёшь

И какие-то бормочешь слова?

- Мои губы опалил поцелуй.

Отуманило мой ум серебро,

Огонёк мой превратился в золу,

Когда злом я заплатил за добро.

Сатана манипулировал мной,

На предательство меня подстрекал.

А Спаситель, зная умысел злой,

Не прогнал, не покарал, не проклял.

На него теперь - терновый венец,

Крест тяжёлый да дурная молва.

Без него я на земле не жилец,

Оттого в моих руках бечева.

Ночь, напротив, разрезана на пополам.

В это время усерднее льются молитвы,

Облегчая сквозь сон путешествие нам.

Да не будут кошмарны мои сновиденья,

Да не будет унылой спросонья душа.

Пусть пороки сгорят, как в камине поленья,

В моём сердце, не дав мне грехами дышать.

Не позволь мне пожать ослушания ниву.

От семян своеволия поле спаси.

Приготовь мои очи к большому поливу

И слезами пустыню души ороси.

Да взойдут под лучами любви милосердной.

Покаянного чувства благие ростки.

Дай в момент пробуждения мыслию первой

Благодарность за тихую ночь вознести.

Не смиренно в день грядущий не гляди.

Будет трудно - нам Господь пришлёт подмогу,

Будет больно - боль душе не повредит.

Лишь стерпевшему лишенья и страданья

Открываются небесные врата.

И земные прекращаются метанья,

И душа идёт ко Господу чиста.

За руль уселись этой "лады".

Вам нынче вряд ли повезёт,

Вам ехать никуда не надо.

Ведь дома по ТV идут

За сериалом сериалы.

А там, где, якобы, Вас ждут -

Оскал кровавый криминала.

Поверьте мне - я отсидел.

Короче, жизнь наполнил смыслом.

Я в восемнадцать поседел,

А к двадцати стал вовсе лысым.

И тут - о, счастье! - встретил Вас

И всё во мне зашевелилось...

Да не давите ж вы на газ!

Как бы чего не приключилось.

Не вняли вы моим словам...

Шоссе покрыто скользкой коркой...

Напрасно я открылся вам

И стал участником разборки.

У них - "калашник" и фугас.

У нас - лишь газовый баллончик.

На тесном кладбище для нас

Найдётся тихий уголочек...

........................................................

В бандитский едем мы оплот

Мы, леди, сбрендили! Мы бредим!

Одна надежда - в гололёд

Едва ли, леди, мы доедем.

Хуже, чем мытарь и вор.

Падаю ниц пред подсвечником,

Света не видя в упор.

Грех, застеливший глазницы мне,

Книгу прочесть не даёт.

Сколь не листаю страниц во тьме,

В сердце и в разуме - лёд.

Дух вездесущий вселися в ны.

Чую погибельный час.

Долгое время я был уныл.

Возвеселюсь же сейчас.

Верю в твоё милосердие.

Грех покаянной слезой

Смою и, чая бессмертия,

Выйду из жизни земной.

Я песни свои пою,

Как будто сдаю экзамен

На тихую жизнь в раю.

Пою, получая двойки

За вольность и дерзкий стиль,

За то, что мой дух нестойкий

Опять перекур просил.

Над тихой водой залива,

Под яркой звездой зари

Чуть слышно душа молилась

Молитвами нот и рифм.

Душе подпевали птицы,

Царил в поднебесье лад,

Но знай, когда рай нам снится,

Плетёт свои сети ад.

Один, с непогодою в споре,

Он реет над бездной, певучий пловец,

Безъякорный в жизненном море;

Всё в даль его манит неведомый свет:

Он к берегу рвётся, а берега нет.

Он странен, исполнен несбыточных дум,

Бывает он весел - ошибкой;

Он к людям на праздник приходит - угрюм,

К гробам их подходит - с улыбкой,

Всеобщий кумир их ему не кумир -

Недаром безумцем зовёт его мир!

Он ищет печалей - и всюду найдёт.

Он вызовет, вымыслит муки,

Взлелеет их в сердце, а там перельёт

В волшебные, стройные звуки,

И сам же, обманутый ролью своей,

Безумно ей верит и плачет над ней.

И если призваньем язык задрожит -

Певец не находит напева,

Из уст его буря тогда излетит,

И вздрогнет небесная сфера,

И трепетный ангел сквозь пламя и гром

Умчится, взмахнув опалённым крылом.

И с косматым ворогом изменяла милая.

Травы мяли грешники с вечера до зореньки

Под кустом орешника, за пустынным двориком.

Во сны сынам являлся я - снов сыны не помнили.

С ветром в окна рвался я - но меня не поняли.

Ишь, как непогодится, говорили близкие

Знать с утра заводится, да и тучи низкие.

Плакал я не узнанный каплями тяжёлыми

И дождинки грустные падали, как олово.

Отпускал я милую на четыре стороны.

Над моей могилою ворковали вороны.

Это значит, что вечером были мы рядом,

Это значит, что вновь не сумел я тебя уберечь.

Что же это? Любовь или просто влюблённость.

Достаёт меня эта неопределённость.

Я любим иль любовник - имеющий место для встреч.

Вот приходят друзья, на плиту ставят чайник.

Ни о чём разговоры ведутся ночами,

По квартире кружится весёлый приятельский смерч.

Только я не всегда разделяю веселье

И порою мечтаю о маленькой келье,

Но имею пока только место для дружеских встреч.

Говорят, я взрослею, а это печально

И глаза мои лёгкую грусть изучают,

И сужается верных друзей магнетический круг.

Жизнь меняется и вместе с ней образ жизни -

Появляются разные странные мысли

И боюсь я, что место для встреч станет местом разлук.

Без выходных, без отпусков

Стучится сердце столько лет,

Но дверь закрыта на засов.

Никто мне дверь не отворит,

Никто не скажет - "Заходи!"

А сердце бедное стучит,

Стучит и рвётся из груди.

Когда смущался разум мой,

Когда во тьме лишался сил.

Лишь сердцем чутким путь домой

Я без ошибок находил.

Когда душа горит во тьме

Иль стонет в низменных страстях -

Поможет только сердце мне

Поднять любви нетленной стяг.

Стучись, стучись, стучись, стучись,

Стучись же сердце, как и впредь.

И утверждать не торопись,

Что нам придётся умереть.

Пока не сделаемся мы

Подобно солнечным лучам,

Пока не вырвемся из тьмы

Я верю, будешь ты стучать.

На стекле свою музыку пишет дождь,

Где-то там, мы с тобою встретимся вскоре,

Где-то там, где меня всё ещё ты ждёшь.

Седовласый и промокший влетит ко мне ветер

Разметав листву моих прошлых лет,

Что-то спросит, но никто ему не ответит

И опять улетит не оставив след.

Скоро осень, скоро простуженный воздух

Будет кашлять гроздьями звёзд в ночи,

А сейчас - это всего лишь остров

Той далёкой и очень холодной мечты.

Я спрошу у дождя о том, что тревожит,

О бессонных ночах и том, как щекочет слеза,

Но ничем он мне уже не поможет -

Разделяет нас мутная свежесть стекла.

Я не знаю, о чём вести можно беседу

С одинокой и вздорной, по сути, луной,

И кому посвящаются наши победы

И кому вновь отправиться в путь за тобой.

Дождь прошёл и опять за окном только звёзды,

И промокший асфальт в лужах, словно в кляксах тетрадь,

И заснуть в это время довольно не просто -

Значит мне до утра нужно кем-то стать.

Те, кто бредут в ночи,

Чают прийти к рассвету.

Тьма неестественна,

В ней слишком тесно нам -

Места для радости нету.

Но гоню ныне я

Бесов уныния,

К милости Божьей взывая.

Душу несмелую,

С трепетом, с верою

На верный путь направляя.

Ломающегося со звоном,

И ветер бьёт из-за угла,

И свет стреляет по вагонам.

Нам их сраженья не страшны,

Как облакам - земные войны.

Сквозь взрывы водяной войны

Мы словно свет, летим спокойно...

Два мира, вложенные так

Друг в друга, что не пресекутся

Дороги вешних революций

И ветры площадных атак.

И облака читают нас,

Качая гривами седыми,

Когда истекший кровью час

Стоит, своё припомнив имя.

Ползут дырявые миры

Над мёртвыми пальцами телебашни

И наши жизни - род игры -

Капелью истекут нестрашной.

Ветви нервов срастались, как в чаще лесной,

И глаза прикрывали нам общие веки,

И витало дыханье твоё надо мной.

Стало холодно мне: ты озябла под ветром,

Стало больно: ты резала душу враждой.

Провод боли протянут на сто километров,

И пульсирует боль - между мной и тобой.

Так куда же ты рвешься, безумная птица,

Полкрыла, полдуши оставляя в руках

Человека, с которым тебе разделиться,

Разрубиться уже не возможно никак?

Чем ты жертвуешь, милая? Сердцем усталым?

Не за ним ли я в ад настоящий спешу?

Неужели тебе даже этого мало,

Что своё отдаю и твоё не прошу?

За сына комсомольца -

Разоряет сын иконостас.

В ветках клёна горница,

Нынче праздник Троица,

Но совсем не празднично у нас.

После Вознесения, батюшку Арсения,

В поле увели большевики.

Командир их выстроил.

Слышали мы выстрелы

Где-то там, за полем, у реки.

В рясе окровавленной

Пастырь пал затравленный -

Стала в речке красною вода.

Буря взвыла волком,

Звонко вскрикнув колокол

Смолк, как оказалось навсегда.

Дочь досрочно рядится.

Как в Страстную Пятницу,

Мир наш погружается во тьму.

По приказу партии,

Все с ума мы спятили -

Сын родную мать ведёт в тюрьму.

Твоя свеча у Бога, -

Она жестоко жжёт врага

И свету в ней так много.

Весь тёплый свет души твоей,

Отроковица, виден в ней,

И ангел смотрит на неё -

На сердце чистое твоё.

Кровь бежит-стучит

В капиллярях монотонно.

Девушка в ларьке улыбается игриво.

О, мечта моя - бутылка пива.

Я вчера один осушил бутылку водки,

Но а закусил только хвостиком селёдки.

Вновь моё лицо цвета переспелой сливы.

Девушка, ещё бутылку пива.

А сегодня на юбилей любимой тёти

Не прейти нельзя…

В общем, вы меня поймёте.

Ну, а завтра здесь снова я лечиться буду.

Девушка, прими посуду.

ЛТП блестит, словно лёд на нашей речке.

Я лежу - в глазах замелькали человечки.

Вылечить меня - ох, тяжёлая задачка.

Врач сказал: "Белая горячка".

А на утро к нам привели студентов:

Умных и блатных деловых интеллигентов.

Вновь доцент бубнит, ну а я впадаю в спячку.

Всё болит - белая горячка.

Месяц пролетел. Завтра выйду я на волю,

Пьянству - бой!

Себе я ни грамма не позволю.

Но опять в ларьке

Кто-то подмигнул игриво…

А, плевать! Бутылку… "Пепси"…

О чём-то говорите Вы.

Но шёпот, что роняют губы,

Не слышен в шелесте листвы.

Хочу сказать, как Вы прекрасны,

Но слово вымолвить боюсь.

Весна, иль осень - мне не ясно,

Я с этим после разберусь.

В ветвях играет луч заката,

Но скоро выйдет из игры.

Что мы седеем - это правда,

Но ложь, что с Вами мы стары.

Я говорю: "Как Вы прекрасны,

Как Вы прекрасны и юны".

В осенний день мне стало ясно,

Что я в плену её весны.

Если б только дождь смог

Смыть с моей души

Пыль тревог.

Я б не брал с собой зонт,

Я бы прогонял сон

В злой сезон дождей

И снегов.

Но никто извне мне

Не поможет, - нет, нет.

С этим должен справиться сам.

Победить в себе зло,

Покаяния плод

От земли вознесть к небесам.

Льёт. не льёт - не в том суть.

Всё одно нам - мокнуть.

Майский ливень неумолим.

Боже! Всё, что Ты дашь,

Даже смертный час наш

Примем и гордыню смерим.

Я дорогой господней дары расплескал.

Я хотел от врагов заслониться щитом, -

Вышло так, что собою я щит защищал.

А теперь ни дороги во тьме, ни даров.

Расточил, а по новой стяжать не сумел.

Я смущённый прошёл мимо ваших дворов.

Я ушёл и вернуться назад не посмел.

Я ушёл. Я вернусь, но совсем не о том

Говорю, не за тем разговор зачинал.

Надоело мне воду носить решетом,

Но ношу решетом, раз ведро потерял.

Как эти выси мутно-лунны!

Касаться скрипки столько лет

И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажёг

Два жёлтых лика, два унылых...

И вдруг почувствовал смычок,

Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму

И струны ластились к нему,

Звеня, но, ластясь трепетали.

"Не правда ль, больше никогда

Мы не расстанемся? Довольно?.."

И скрипка отвечала: - "Да".

Но сердцу скрипки было больно.

Смычок всё понял, он затих,

А в скрипке эхо всё держалось...

И было мукою для них,

Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил

До утра свеч... И струны пели...

Лишь солнце их нашло без сил

На тёмном бархате постели.

Посмотри,

Там, внутри

У меня – человек.

Он живёт много лет

И не смеет на свет показаться.

Всё, что было хорошего

Сделано мной, - это он,

Он докучный попутчик,

Но я не хочу с ним расстаться.

Он не спит никогда.

Он и мне часто спать не даёт.

Он поёт когда хочет.

И ему не прикажешь умолкнуть.

Ни гроша не имея,

Сокровища он раздаёт

И танцует он с молнией в дождь,

Не боится промокнуть.

Я другой.

Я совсем не похож на него.

Он внутри, я снаружи,

Я стужа, а он – жаркий пламень.

Я как камень,

А он как ручей меж камней,

Пробиваясь к великому морю,

Находит дорогу.

Будет день, когда я

И мой внутренний брат

Станем целым, одним неделимым, -

А ныне.

Популярны полярные ночи.

Но над тёплой почвой,

Над мрачной, холодной,

Бескрайней пустыней

Виден свет, этот свет настающего дня

Будет день для него, для тебя, для меня.

А не нутру,

То незыблемый штиль

Воцарился вокруг.

Но тревожит меня

И грызёт изнутри,

Тишину разъедающий,

Шепот интриг.

Кто плетёт эти сети?

Кто ставит силки?

Кто минирует мирное

Поле строки?

Если враг – покажи

Из потёмок лицо.

Если друг… Разбежимся –

И дело с концом.

Но не друг и не враг

Меня сводят с ума,

А коварно-безмолвная

Серая тьма.

Из телесных выходит

Она берегов,

Иллюстрируя орды

Тяжелых грехов.

Так звучи, покаянная

Песня моя,

Пока смерти меня

Не ужалит змея.

Пусть сплетается

Жизнь из смиренных минут.

И барометры, штиль

Возвестив, не соврут.

Повторяют уста: - "Ну, пожалуйста.

Не спеши лето стать тьмой холодною,

Я твои к сентябрю ноты вызубрю.

Только ты не горюй глядя на зорю.

Новый день нас зовёт, да не к старости,

А в далёкий полёт, полёт радости.

Потому не затрагивал этой трепещущей темы.

И водил меня по миру мой здравомыслящий демон,

С каждым годом всё глубже во тьму уводя.

Он шептал: "Одиночество - лучший попутчик поэту.

Не меняй своё счастье на мелкое счастье любви.

Ты зови человечество в путь к несказанному свету.

Сам молись о спасеньи и этой молитвой живи".

Я молился, но как-то спросил: "А кого я спасаю?

Не смоковница ль я, от которой не будет плода?

Что я значу в мозаике мира и что же я знаю,

Проходя по нему, как проходит по руслу вода?"

Не води меня больше по миру, мой демон, не надо.

Вот вернётся мой ангел-хранитель, я с ним полечу.

Я за эти года так устал от борьбы и разлада,

Что всю жизнь на мгновенье любви променять я хочу.

То загорится, то погаснет.

Напрасен век, ужасен рок,

Но лепет счастья не напрасен.

Меня отогревали так:

Улыбкой, взглядами, речами.

Светился маленький пустяк

В мирке согревшемся, за чаем.

За чашкой кофе у окна.

Где, бросив взгляд шутливно-гневный,

Летала милая "она",

Проснувшаяся королева.

Я столько дней её будил

Июльским ливнем поцелуев,

И шелестом зелёных крыл

Прочь отгонял судьбину злую.

Есть несколько согретых дней,

Где взгляды - как шары на ёлке,

Сверкают ярче и сильней

Под чай с беседой втихомолку.

Моя любимая! Огонь,

Зажжённый под дождём и ветром!

Я протянул к тебе ладонь,

И тоже стал огнём ответным.

Последний пир - перед грозой.

Уже за окнами - нахмурен

Мир перед чёрной полосой.

Последняя хмельная жажда

Бокалов, залов и зеркал,

Где каждого - влюбляет каждый,

И кто-то речь недосказал.

И драгоценный свет по капле

В ночное падает стекло.

Пока танцуем мы, пока мы

Смеёмся тихо и светло.

Наш зал - ковчег, качаясь тихо

В огнях, шагах и зеркалах

Ещё плывёт по морю лиха,

Стенами раздвигая страх.

И ты, моя ночная птица,

Притихшая в руках моих,

Знай: уплывают наши лица

В окно, где тьма поглотит их.